Всем понятно, что для истинного садовода сад красив в любую пору. И все же, попадая в какой-либо из них поздней осенью, испытываешь легкую грусть и порой чувство досады, что не довелось увидеть его в полной красе - в момент цветения или готовым поделиться с хозяином щедрым урожаем. Вот с таким невеселым настроением ехали мы хмурым ноябрьским утром в далекую полесскую деревню Аюбачин. Ехали к человеку незаурядных способностей, садоводу-самоучке, ставшему профессионалом.
Хмурое осеннее настроение наше сразу же изменилось, когда мы наконец подъехали к аккуратному добротному дому из жёлтого кирпича, заранее зная, что встретят нас здесь гостеприимные, радушные хозяева.
Знакомьтесь, Василий Федорович Черкас. Весь вид его, как нам показалось, под стать фамилии. Да и сам говорит, что предки его из "черкесов". А таковыми в старинные времена на Руси называли всех выходцев с юга. Так что кровь у него горячая. Невысок, коренаст. На здоровье не жалуется, за свои 63 года даже зубной боли не знал. Другое дело - боль душевная. Без нее вряд ли кто в этой жизни обходится.
Хозяин сразу стал знакомить нас со своими владениями.
- Вот эта земля моя, - вздохнув, начал беседу Василий Федорович, - когда-то и дедам моим принадлежала. Был здесь в свое время и посаженный ими большой сад. Росли в нем яблони, груши, вишни, черешни, сливы... Причем много было очень редких старинных сортов.
Стволы некоторых деревьев до метра в диаметре достигали. А я тот сад по дурости своей в молодости взял и выкорчевал. Деревьев сто, не меньше. И сам тогда намучился, а главное - сорта многие подрастерял, до сих пор найти не могу. Вот об этом саде до сих пор душа болит, простить себе не могу, что неразумно поступил.
- Значит, предки ваши знали толк в садовом деле. Было у кого этой науке в детстве поучиться?
- В том то и дело, что не было. В середине войны семью нашу здесь, в Любачине, фашисты расстреляли - сначала деда в 1942 году, а в 1943 - отца, брата и двух сестер. Меня, трехлетнего пацанёнка, кто-то из соседей спрятал. Так что до освобождения деревни я в партизанском отряде жил.
- Да, вашей судьбе не позавидуешь. Много горя, видимо, в жизни хватили?
- Все было. И голод, и тяжкий труд в колхозе. Однако окончил Любачинскую семилетку, затем с отличием училище механизации в Лунинце. А после попал на целину и проработал там почти два года. Но зато я, 18-летний парнишка, привез оттуда домой премию в 100 пудов зерна.
Представляете, как в то время на меня смотрела вся деревня. После армии окончил техникум. В институт хотел податься, но жизнь завертела-закружила, так и не попробовал поступать. Может, потому до сих пор часто снится мне, что я учусь в вузе.
Много чем в жизни приходилось заниматься, - усмехается Василий Федорович, - даже директором гортопа был. А вот лет 20 назад что-то встрепенулось в моей душе - я буквально загорелся идеей сада. Может, вину свою перед предками за загубленный сад почувствовал, а может, просто проснулись, ожили садоводческие корни. Не знаю, но любовь к садовому делу проявилась просто фантастическая, особенно к редким растениям. Начинал с традиционных культур и лекарственных. Теперь у меня питомник, который по ассортименту плодовых и садовых лекарственных растений считаю одним из лучших в Беларуси. Собрал библиотеку специальной литературы, в ней более 200 книг, и ею тоже горжусь.
Хозяйство Василия Федоровича обойти нелегко. Давно шагнул за пределы приусадебного участка его питомник. Скупает он по деревне заброшенные усадьбы и таким образом расширяется.
Но Василий Федорович ведет нас дальше. Наш путь - к сыну хозяина Эдуарду. Он уже добрый десяток лет как фермерствует.
- В этом году он собрал по 48 центнеров зерна с гектара, - с гордостью говорит Василий Федорович. И с горечью добавляет. - Собрать-то собрал, а продать зерно никуда не может. Перепроизводство что ли? Но все равно парень уже крепко встал на ноги, технику необходимую почти всю приобрел, опыт тоже. А в начале ох как трудно было, помогать ему приходилось - вместе лямку тянули. Хотя, сами понимаете, ему и сейчас нелегко.
У него 50 гектаров земли, но в 40 километрах отсюда, еще 30 арендует здесь, в колхозе. Ну а я "арендую" под свой питомник часть его огорода. А вообще, чем дольше живу, тем больше убеждаюсь: кроме горба у нас на земле ничего не заработаешь.
И это нехитрое умозаключение заставило меня призадуматься. Действительно, мало зерна собираем - плохо, много - тоже плохо. Трудится, трудится фермер целый год, урожай собрал отличный, радуется - вон сколько денег в хозяйство пойдет. Ан, нет, не покупает зерно никто. Вот и платит он хлебокомбинату за его хранение по 100 долларов в месяц. И это еще не худший вариант.
- Бывает, что и хранить-то негде - продолжает разговор Василий Федорович. - Но есть и другие "фермеры", которые сдают свою землю з аренду определенным людям по 200 долларов за гектар. Довольствуются мелочью, зато забот никаких не имеют. А те "хозяева" на земле сами не работают, местный народ нанимают. Соберут их руками урожай картофеля да овощей, попутно еще скупят в округе, сколько могут, и везут в известном направлении. Так кто богатеет? И "фермеров" таких в полесских краях достаточно. Вот только кого они кормят?
- Василий Федорович, а ведь при вашей разворотливости, хватке, энергии вы могли бы жить здесь припеваючи. Вон в Минске ту же морковь по 500 рублей за килограмм продают, а у вас здесь по 200. Бери, скупай и только успевай возить. Деньги неплохие и относительно легкие.
- Мне не только это предлагали. Были предложения и похлеще. Знаю, что получилось бы, но я на это не пойду. Совесть мне этим заниматься не позволяет, я - гордый. Кроме того, ведь я давно свое дело нашел и остальное мне ни к чему.
- Интересный вы человек. А как же тогда свой сад-питомник начинали? Ведь в это дело ой как много вложить надо.
- Начинал я с того, что три года книги по садоводству читал. Да. денег было мало, в долги залез. Но ездил, покупал, советовался. Были и неудачи. Увлекся поначалу женьшенем, три сотки отвел ему. Кто хорошо знает это растение, тот поймет, сколько труда и сил мне стоило его выращивание. На 9-й год у меня было до 100 тысяч корней женьшеня, а семян - ведрами. Но со временем сбывать наш женьшень стало невозможно. Пришлось всю плантацию уничтожить. Женьшень долго еще оставался у меня в саду, но уже в качестве сорняка. Такая же участь постигла практически всех наших женьшеневодов. А не пошел наш белорусский женьшень из-за радиации. С тех пор я понял, что в садоводстве ни в коем случае нельзя стоять на месте, а иначе погибнешь. Нужно развиваться разнопланово. Потому полностью переориентировался на плодопитомник.
- И много в вашей округе таких питомников?
- В Лунинецком районе мой - единственный. Сегодня в нем насчитывается более 200 видов, сортов и форм различных садовых культур. Перечислять их, я думаю, нет смысла. То, что я могу предложить людям, легко можно найти в моих объявлениях и статьях как в вашем журнале, так и, других изданиях. Кроме всего прочего, занимаюсь озеленением территорий. Но, честно говоря, дело даже не в этом. Выращивание тех же саженцев яблони или груши доступно почти любому садоводу. А меня тянет на укрощение (понимай - прививка) тех растений, которые с трудом поддаются даже ученым-садоводам. К ним я отношу вишню, черешню, кизил, персик, абрикос, фундук и прочее. К примеру, на укрощение того же кизила я потратил много-много лет, но сегодня мой взор радует гибридный кизил. С фундуком уже, казалось, все получалось - удалось его привить на садовую лещину, но вышла промашка. Удачно перезимовали 150 прививок, но после обрезки на шип все погибли. Что ж, будем дальше работать. И таких примеров у меня множество. Но это та "соль", которую я ищу в садоводстве.
- То есть, как я понял, выращиванием саженцев яблони и груши вы почти не занимаетесь. Переросли?
- Да, эти культуры в питомнике я свел до минимума. Интересуюсь только новейшими их сортами. Поднятый когда-то бум на выращивание саженцев яблони и груши привел, как я считаю, к их перепроизводству. Никто ведь не знает, сколько их в стране производится. Официальная статистика, по-моему, очень далека от реальности. Хорошо, если цифры отражают хотя бы половину того, что есть на самом деле. Лично я в минувшем году не смог реализовать ни одного такого саженца. Поэтому я полностью переориентировал свой питомник на выращивание вышеуказанных, а также декоративных и лекарственных культур. И, кстати, очень ответственно отношусь к тому, что выращиваю и предлагаю людям. В отличие от 80 процентов тех "садоводов", которые на рынках порой просто дурят людей, я никогда этого не делаю и не выдам, например, сеянец фундука за сортовой или сеянец кизила за гибридный саженец. Потому что я ценю свой труд и честь своего имени выше любых денег.
- Собственно говоря, о том, что в нашей республике ощущается дефицит саженцев тех культур, что вы перечислили, подтверждают письма и звонки наших читателей. Нас постоянно тревожат вопросами, где их взять. Так что, видимо, трудностей со сбытом у вас нет?
- В прошлом году реализовал около 3 тысяч саженцев. Причем на рынок я никогда не езжу, ко мне сами приезжают заинтересованные люди. И хотя цены на саженцы у меня немалые, они соответствуют тем затратам труда и средств, которые в них вложены. К примеру, привитые персики продаю из расчета по 10 долларов, непривитые - по 10 тысяч рублей, грецкий орех сортов Идеал и Крапивин - по 10 тысяч рублей. Черешню, вишню и абрикос также реализую по 10 тысяч рублей, а вот кизил и фундук - по 10 долларов.
- Вполне понятно, что такой питомник - занятие достаточно трудоемкое. Есть, видимо, у вас какие-то определенные наработки, даже секреты в этом деле? И без помощников наверняка не обходитесь?
- Без помощи, конечно, трудно. Что касается каких-то технологических тонкостей, то их все не перечислишь. Во многом я иду своим, нетрадиционным путем. Но основываюсь на том, как то или иное растение живет в естественных для него условиях. Учусь, так сказать, у матушки-природы. Единственное скажу, что подвои многих культур я не окулирую осенью, как принято, а прививаю весной способом улучшенной копулировки. Тогда исключается возможность подмерзания прироста зимой, сам по себе прирост по силе роста к осени догоняет проокулированные растения, а вот место прививки со временем становится незаметным.
Что касается помощников, то я считаю, что саженец не любит чужих рук. Тружусь со своей женой Татьяной. Есть у нее свои определенные обязанности в питомнике. С ней мы, слава Богу, почти 40 лет вместе и с полуслова друг друга понимаем. Как-никак троих детей вырастили и пятерых внуков имеем. Так что все у нас в саду делается только своими руками - и все ладится.
- Василий Федорович, вы упомянули, что занимаетесь озеленением территорий. Каких-то успехов добились?
- Для меня это очень больная тема. Прежде всего хотел бы сказать о спонсорстве или, как я его называю, меценатстве. Разочаровался я в нем. Не хочу называть те школы, училища, организации, которым давал порой до 200 саженцев различных культур бесплатно. Когда интересовался их судьбой, то она в основном оказывалась незавидной - в лучшем случае найдешь десяток-другой наспех воткнутых в землю саженцев. Где остальные? Думаю, понятно. Я остался доволен лишь школой в Дятловичах, это от нас недалеко. Там действительно озеленили школу как надо. И это благодаря тому, что сам директор - увлеченный садом человек. За долгие годы я убедился, что подаренный саженец обычно не приживается. Причем независимо от того, организация это или конкретный человек. Совсем другое дело, когда деньги заплачены, тогда к саженцу совсем другое отношение.
Вот почему мне больше по душе, когда я сам что-то озеленяю, принимаю в этом непосредственное участие. Прежде я много кому предлагал такие услуги. Кое-какие контакты находил лишь в Гомельской области, а у нас на Брестчине меня не воспринимают серьезно. Но все же удалось создать то, о чем всегда мечтал и могу теперь гордиться. Это школа в деревне Залесье Петриковского района. Там сделано все на европейском уровне. А началось с того, что приехала ко мне оттуда директор и попросила помочь озеленить школу. Поехал, посмотрел, составил план, по которому все подготовили и сделали. Прошло уже десять лет с тех пор. Это место трудно узнать, получился настоящий райский сад.
Наша южная, да и средняя часть Беларуси - просто уникальные места для садоводства. Обидно, что мы практически игнорируем этот факт и не используем в полной мере щедрость матушки-природы. Что поделаешь - власти не идут навстречу нам, садоводам. Но я верю, что пока любовь к земле у нас еще не совсем убита, все в конце концов встанет на круги своя.
- Да и я на это надеюсь. Кстати, сад садом, Василий Федорович, а что-то еще в жизни вас увлекает?
- Очень люблю, как говорится, слиться с природой. Побродить по лесу, в нем нахожу силы, а порой и понимание того, что и как лучше сделать для сада. Кроме того, охотник я страстный, видели, сколько у меня собак, их тоже люблю. Грибники мы с Татьяной непревзойденные. Рыбалку очень уважаю. В общем все, что связано с природой, - моя стихия. Так уж я устроен. Люблю, когда дети и внуки у нас дома собираются. Тогда кажется, что жизнь приобретает совершенно иной смысл.
- Довольны ли вы своей судьбой? Как считаете, везло вам в жизни?
- А чего мне жаловаться или жалеть? Как сложилось, так и сложилось. А что касается везения, то, на мой взгляд, любое везение - это прежде всего упорный труд, умноженный на любовь к тому, чем занимаешься. Без этого никакого везения быть не может. А если ты, не дай Бог, высокомерно к чему-то отнесся - будь то человек, растение или животное - обязательно будешь наказан. Вот моя философия жизни.
Лунинецкий район.
П. Кравцов.
Другие статьи на эту тему читайте здесь.